Поэтесса Варсан Шайр о своей ответственности как чернокожей художницы «быть свидетелем» забытых историй
Возможно, вы уже многое знаете о британско-сомалийской поэтессе Варсан Шайр. Она была первым молодым поэтом-лауреатом в Лондоне и первым лауреатом премии африканской поэзии Университета Брунеля. Известно, что она сотрудничала с Бейонсе в ее отмеченном наградами альбоме Lemonade и предоставила текст для ее фильма Black Is King. Но есть вещи, которые вы можете не знать. Раньше Варсан писала свои стихи в магазине IKEA в Нисдене, на северо-западе Лондона. Она очарована серийными убийцами, особенно женщинами, и ее почти сексуально привлекает блеск. «Даже думая об этом, я получаю сильнейший выброс эндорфинов», — смеется Шайр, скрещивая ноги и дергая край футболки, на которой изображено лицо Джеймса Болдуина.
Это подходящий выбор, поскольку Болдуин — человек, чье искусство во многом предшествовало творчеству 33-летней Шайры — ребенка сомалийских беженцев, выросшей в Харлесдене, на северо-западе Лондона, а сейчас проживающей в Лос-Анджелесе с мужем и двумя маленькими детьми. Как и Болдуин, она озвучивает опыт черных. «Я не могу писать только о себе. Весь мой способ осмысления жизни таков: «Итак, я переживаю трудные времена. Кто еще переживает трудные времена?». Она использует поэзию как способ справиться не только с собственной травмой, но и с травмой других. В стихах из ее дебютного сборника Bless The Daughter Raised By A Voice In Her Head (вышедшего сейчас) есть лирические герои, от лица, которых ведется рассказ, которые одновременно личные и расплывчатые, все и никто. «Я всегда смотрю на чужую боль, — говорит она, — Я думаю, это потому, что мне постоянно говорили, что все может быть намного хуже — посмотри на своего кузена на родине в Сомали, у которого ничего нет».
Одним из самых ярких примеров ее творчества является Home — поразительно впечатляющая поэма о жизни беженцев. Ее строки «Никто не оставляет дом/если дом не пасть акулы» теперь используются для описания войны в Украине, ужасающего кризиса, который, тем не менее, высветил различия в отношении к одним беженцам по сравнению с другими. «Независимо от того, где вы находитесь, в какой стране или какой эпохе, с самыми темными людьми обращаются хуже всего», — говорит Шайр, одновременно измученная и очарованная этой ужасной прописной фразой: «Что бы ни происходило, люди всегда находят время для расизма».
Она говорит, что как чернокожий артист чувствует ответственность за то, чтобы «свидетельствовать» об историях, которые забыты или умалчиваются. Ее творчество является частью сомалийской поэтической традиции габаи, а повествования переплетаются с богатством Сомали — да, болью, но также и радостью. «В детстве я боролась с тем, что чувствовала, что всем наплевать, потому что никто не знал, кто мы на самом деле. Люди всегда думают, насколько тяжелой может быть ответственность рассказывать эти истории, но это также может быть честью, а может быть и легко».
После многих лет поэтического успеха, возможно, странно, что она так долго ждала, чтобы выпустить свой первый полный сборник, но, по ее словам, именно «потеря целостности» не дает ей спать по ночам. «После Lemonade все эти люди говорили: «Твои 15 минут славы сейчас». Но меня не волнует известность. Я не хотела торопиться». В Лос-Анджелесе Шайр ведет тихую жизнь со своей молодой семьей; пишет о «серых дождливых днях, которые напоминают мне Англию» и беспокоится, что у ее сыновей будет американский акцент. В настоящее время Шайр пишет свой второй том, но не торопится. Вместо этого она черпает вдохновение в долгой карьере таких женщин, как Луиза Буржуа: «Я чувствую, что, вероятно, напишу свою лучшую работу, когда мне будет 80».
Если Bless The Daughter была «написана для моего внутреннего ребенка», то следующая книга Шайр расскажет о ее опыте материнства, о чем-то, что позволило ей «наконец-то ясно увидеть себя». Одно из этих недавних открытий состоит в том, что она потратила слишком много времени, думая, что некрасива, и это тревожное чувство наполняет ее стихи. Хотя слава никогда не была тем, чего хотела Шайр, недавний успех дал ей нечто гораздо более ценное: чувство собственного достоинства. «Иногда я ловлю свое отражение в зеркале и говорю: «Я не только не уродливая, я действительно нравлюсь себе». Я вижу блеск в глазах, который мне нравится, и это меня огорчает. Потому что столько лет я не знала этого». Ее улыбка становится шире, а глаза блестят: «А сейчас я это знаю».
Мари-Клэр Шаппе — лондонский журналист в области искусства и культуры, а также пишущий редактор Harper’s Bazaar
